Черняк Виктор - Жульё
Виктор ЧЕРНЯК
ЖУЛЬЕ
Сумеречный мужчина неопределенного возраста со шрамом над левой
бровью уставился на двузначный номер квартиры, увидев горизонтально
вытянутую стальную полосу шириной в ладонь на входной двери.
А ниже, параллельно первой, на расстоянии три ладони еще одну такую
же полосу.
А ниже еще одну и еще, и еще...
Точно такие же полосы пущены вертикально - не дверь, а лист школьной
тетради в клетку, только клетки из стальных полос. Оправлен лист стальным
же коробом, выкрашенным масляной краской. Из него в стены дверного проема
вгрызаются штыри толщиной в два пальца.
Апраксин потер шрам, замер в недоумении: спускаетесь с верхнего
этажа, шаркая по ступеням и хаотично перебрасывая мысли-мыслишки о вашей
жизни, и вдруг замечаете, что неизвестный вам сосед по дому укрепляет
дверь: вскоре стальные полосы скроются под обивкой, на пустую площадку
перед листом воззрится глазок, и никто не догадается, что взломать, пусть
со сноровкой и подходящим инструментарием мягкую, почти игрушечную на вид
дверь, не проще, чем вспороть несгораемый шкаф шилом.
Апраксин машинально поправил шарф: задержался, не зная зачем, у
нарождающейся, пока еще открытой постороннему взгляду неприступности.
Мастеровой - мосластый, сероликий - укладывал полосы уже по низу, ближе к
порогу квартиры.
Из ведра для пищевых отходов тянуло гнилью. Мастеровой врубил дрель:
въедливые, царапающие звуки сдули любопытствующего с места.
Апраксин поспешил к выходу.
На улице мороз, из-под крышки коллектора била струя пара,
стремительно клубясь, распухала на глазах и близрастущие деревья,
окутанные теплой влагой, превращались в марлевые поделки, поражая
театральным неправдоподобием.
Машины бесшумно скользили в трескучей прозрачности, будто привязанные
к дымкам выхлопов, небо синело не по зимнему и становилось ясно: давление
падает, к вечеру мороз наддаст круче.
Апраксин поднял воротник. Убого одетые старики и старухи тенями
выскальзывали из подъездов и устремлялись за продуктами в окрестные
торгточки. Истерзанные годами тягот ноги неуверенно несли выжатых досуха,
покрытых сеткой морщин людей в жестокие битвы подле прилавков.
Кому могла понадобиться непробиваемая дверь? Что это: желание надежно
сохранить нажитое имущество, или страх потерять неправедно заработанное?
Или?..
Апраксин шел на собрание: предстояла встреча с заместителем
председателя исполкома, курирующим торговлю района. Апраксин знавал
полководцев районного разлива, и мнение о них складывалось нелестное.
Какой он из себя, зампред? Полноватый, с гладкой кожей, лицо скорее
круглое, чем вытянутое, сохранивший молодцеватость комсомольской юности,
при галстуке, при скромности, значок на лацкане, неуловимая скользкость,
опытность ловкого царедворца, округлые жесты, набрякшие веки - думай, от
усталости, не от выпивки же. Плод, только-только наливающийся соками: с
места зампреда можно начать стремительный подъем, а можно ходко покатиться
вниз, вернее откатиться вбок, в одну из номенклатурных ниш-отстойников,
где тихонько пересидеть, переждать, набирая сил для следующего рывка.
Апраксин нес сумку - белье в прачечную, и мысленно пересчитывал
закрытые в их районе магазины - похоже, мор напал: за ближайшими овощами
пробежка полтора километра, хлебом меньше, чем на тысячеметровой дистанции
не разживешься. Житье в районе неустроенное - центр обезлюдел, по ночам ни
души, лишь шныряют кастрюльной голубизны вытрезвительные автобусики,
развозящие бедолаг по казенным ночлегам.
Заместит
